Machine Novels

Лица всех практикующих побледнели. Нападения Мэн Хао были настолько решительными и свирепыми, что даже он не заметил. Неудивительно, что в глазах наблюдателей Мэн Хао был первым человеком на плато. Возможно, во всей Внешней Секте он был одной из самых важных фигур. Многие практикующие оглядывались на полмесяца. С таким высоким культивированием Мэн Хао мог свободно грабить и грабить. Верно было и то, что его клиенты были не особенно счастливы, но он относился к ним мягко. Теперь был трепет в глазах людей. В тот день никто не осмеливался драться на плато. После того, как Мэн Хао ушел, новость об искалеченном культивировании Лу Хуна распространилась в мгновение ока. Особенно горячо обсуждался тот факт, что он упомянул имя Ван Тенфея. Новость передавалась из уст в уста еще быстрее. К вечеру вся Внешняя Секта знала, что произошло. Как и Мэн Хао. Восточная гора, покрытая клочьями красочных облаков, была самой высокой горой Покровской секты, а также местом расположения Внутренней секты. Сосредоточив наибольшее количество духовной энергии, это место лидер секты Хе Лохуа использовал для одиночной медитации. В период расцвета Секты покровителей все четыре горные вершины были заняты Внутренней Сектой. Ученики седьмого этапа Конденсации Ци и выше не учитывались. Теперь на Восточной горе жили только ученики Сюй и Чэнь, а остальные вершины были пусты. На восточной горе находилась Пещера Бессмертных, намного больше, чем у Мэн Хао. Фактически, это была лучшая Пещера Бессмертных во всей Секте Внешних Покровителей, которая могла соперничать с пещерами учеников Внутренней Секты. Внутри был духовный источник, который можно было описать как угодно, но не высохший. Гурлинг, вокруг была густая и ароматная духовная энергия. Конечно, среди учеников Секты Внешнего Покровителя только один ученик был достоин занять ее — благословенный Ван Тенфей. Он сидел скрестив ноги в белом халате, безмятежно глядя на Лу Хуна, стоявшего перед ним на коленях. Смертельно бледный Лу Хонг трясся. Его культивирование было разрушено Мэн Хао. ... Я прошу справедливости только у Большого Брата, - сказал он затаив дыхание. «Он хитрый человек, гораздо более хитрый, чем вы можете себе представить. Он собирается сбежать из секты». Каждый раз, когда он видел Большого брата Ванга, Лу Хун не мог не думать, что он идеален. Это чувство усилилось за последние два года, так как культивирование Ван Тенгфея усилилось. «Если он сбежит, — сказал позже старший брат Ван, источая безупречность, — это будет расценено как нарушение правил секты, после чего я пошлю кого-нибудь разобраться с ним». Его дружеская улыбка может заставить кого угодно влюбиться. Его слова были мягкими, что делало его еще более благородным. Лу Хуну нечего было сказать. Он упал ниц, страстная мольба на лице, все тело его бесконтрольно трясло. «Хорошо», — сказал Ван Тенфей. «Его методы слишком порочны. Это послужит примером для всех. Убедить Большого Брата Шангуана посетить будет нетрудно, но я буду осторожен, чтобы не обидеть Большую Сестру Сюй.Мэнг Хао будет калечить его Культивирование, раздавать все его сокровища и отрезать ему руку и ногу в качестве извинения. Этого достаточно? Он говорил так, словно взмахом рук решались все дела в Покровской секте, как будто одним словом он мог контролировать Культивирование Мэн Хао, а также его руки и ноги. Его улыбка светилась дружелюбием, идеальной без единого изъяна. Спасибо. Этот тип ... он является самой концентрацией порока. Лу Хонг скрипнул зубами, и в его сердце захлебнулся гнев. «Тогда я исключу его из секты», — спокойно сказал Ван Тенфей, как будто он говорил о совершенно незначительном событии. В пустыне вся природа поставит все на свои места. В этот самый момент Мэн Хао сидел скрестив ноги в своей Пещере Бессмертного на Южной горе, мрачно глядя на жадеитовые калабы на руках. Прорвавшись на четвертую стадию Ци Конденсации и затем сражаясь, он потратил почти всю свою духовную энергию. Она почти ушла. Единственным утешением были магические калабы. Все, казалось, шло гладко с момента прихода Секты покровителей, но на самом деле стоило поблагодарить его остроумие и дальновидность. Любой на его месте, вероятно, был бы в смертельной переделке в первый день приема таблеток. Позже он получил защиту медного зеркала, а также его мистическую силу. После этого Большой Брат Чжао хотел заполучить свою Пещеру Бессмертных. Если бы он не погиб, положение Мэн Хао было бы мрачным, и он потерял бы все свое имущество. Это был первый раз, когда он кого-то убил. Если бы не его пилюльный бизнес, он бы не достиг своих нынешних высот. Но ветер, который, казалось, только толкал его вперед, скрывал в себе неведомые невзгоды. Это было похоже на первый удар молнии надвигающейся бури. Взгляд Мэн Хао упал на Джадейт Калабас, мысленно возвращаясь к первому ученику Внешней Секты, блаженному Ван Тенфею. Воскрешая свой совершенный образ, Мэн почувствовал тяжесть целой горы, лежащей на его плечах. У него перехватило дыхание. Он хотел бежать, но при этом прекрасно знал, что он уже не слуга, а ученик секты. Побег - это нарушение правил Секты. Это наверняка привлечет внимание старейшин секты, и он точно лишится жизни. «Если бы я знал раньше, что Лу Хун поддерживает Ван Тэн Фэй...», — прошептал Мэн Хао. Через мгновение в его глазах промелькнула непоколебимая уверенность. "Я бы сделал то же самое в любом случае. Если бы я не напал, он бы убил меня. Я не был причиной, он заставил меня. Вражда случилась бы в любом случае. Если бы я раньше не встретился с Цао Яном и не был так добр, чтобы позволить себя ограбить, конец был бы тот же. Несмотря на то, что я спустился на убийство, другие все еще жаждали моего предприятия». Его глаза обратились к пещере Бессмертного. Жаль, что Сюй медитирует одна. Первое, что он сделал после разрушения Культивации, Лу Хун отправился на поиски. Но во Внутренней Секте ему сказали, что уединенных нельзя беспокоить. "Эти жадеитовые калабы..." Его сила была невероятна, настолько, что, когда он попробовал ее с помощью своего культивирования, она ворвалась в такую силу, что его сердце было трудно биться. Он знал, как много он может с ним сделать. Возможно, он наконец сможет прорваться к пятой стадии Ци-конденсации. Калабас нельзя помещать в бездонный мешок, из-за этой особенности его приходится носить на шее. К сожалению, духовных камней не осталось. Все они прошли через третью стадию конденсации ци. В противном случае он попытается сделать копию Калабаса. «Эта секта не принадлежит смертному миру. Здесь легко потерять свою жизнь. Если я могу предотвратить катастрофу, просто верну калабаш, возможно, я должен сделать именно это. Он не хотел этого делать, но, похоже, у него нет другого выбора. Пока в нем царила борьба, из запечатанной двери Пещеры Бессмертных во тьме раздался зловещий голос. «Я Шангуань Сонг, здесь, чтобы помочь Большому Брату Вану добиться справедливости. Мэн Хао, пожалуйста, выйди из Пещеры Бессмертных и поклонись мне. Ледяные тени словно играли на стенах пещеры от этого мрачного голоса. Мэн Глаза Хао блестели, он поднял голову. Это не удивило его, он ожидал, что кто-то придет за ним. Мэн Хао сделал небольшую паузу и медленно сказал: «Слишком поздно, сейчас не лучшее время». Большой Брат, если тебе есть что сказать, скажи это. «Как высокомерно», — раздался раздраженный голос. Мэн Хао ничего не сказал, промолчал. "Не хочу открывать дверь, пускай. Я передам приказ Большого Брата Ванга. Мэн Хао, как ученик Внешней Секты, не полностью посвятил себя культивированию. Он является источником волнений в общественной зоне низкого уровня, он вызвал много жалоб со стороны сокурсников, его методы по отношению к другим порочны. Однако он молод, поэтому его преступления не заслуживают смертной казни. Откажитесь от всех своих сокровищ, испортите свое выращивание и покиньте секту. С этого момента ты больше не ученик секты покровителей. Услышав все это, лицо Мэн Хао потемнело. Но с последнего предложения его выражение сменилось возмущением. «Приказ Большого Брата Ванга противоречит правилам секты», — демонстративно бросил Мэн Хао. «Слова старшего брата Ванга — это правила секты», — сказал мужчина снаружи, игнорируя возражение Мэн Хао. "Завтра - День таблеток. Перед Лу Хуном ты будешь падать и извиняться, а потом будешь наказан». Закончив, мужчина махнул рукавами, повернулся и ушел. Мэн Хао сидел и медитировал. Рассвет приближался. Его глаза истекали кровью. Он никогда не мог понять, что делать. Его противник, видимо, хотел забрать жадеитовые калабы и убить его. Предположительно, из милосердия, он должен нанести ущерб своему культивированию, отрезать себе руку и ногу, и тогда он будет изгнан из секты в горы. Если это случится, он пострадает. «Что делать?» — сказал он, сжав кулак. Внезапно слабость и беспомощность ударили его. Впервые он захотел стать намного сильнее. Если бы он был сильнее, над ним бы не издевались, как сейчас. Он думал немного больше. У меня нет другого выбора, кроме как бежать. Глаза его сияли решимостью, он поднялся и вышел из пещеры Бессмертного. Но когда он вышел, он замер, сомневаясь. "Нет, ты не можешь". Он на мгновение опустил голову, размышляя, затем вернулся в пещеру Бессмертного, где сидел скрестив ноги. На следующее утро Менг открыл глаза. Он не занимался дыхательными упражнениями, вся ночь проводил в раздумьях. Но его культивирование было слишком низким. У него не было другого плана, кроме как сбежать из секты защитников. Одно было точно, его противник учитывал эту возможность. Побег равносилен смерти, и его навсегда заклеймят предателем. Колокола звучали вдалеке. День таблеток. Мэн Хао знал, что даже если он укроется в Пещере Бессмертных, беда все равно настигнет его. «Закон джунглей». Корень всех моих проблем - низкое культивирование. Настоящий мужчина не только терпит страдания, он пытается что-то с этим сделать». Он тихо вздохнул. Он был загнан в угол и ему некуда было бежать. Он успокоился и выпрямил одежду. Он оглядел Пещеру Бессмертного, затем открыл главную дверь и его взгляд бросился в голубое небо и изумрудный океан деревьев. Через некоторое время он вышел. Сделав всего несколько шагов, он заметил человека, который холодно наблюдал за ним в джунглях. "Ты не убежала. Оказывается, ты не настолько глуп. Мэн Хао узнал голос человека: это была Шангуань Сун. Оказалось, что он не ушел. Мэн Хао видел его раньше. Это был один из учеников, который в тот день шел рядом с Ван Тенфеем на Восточной горе. Его дед был одним из старейшин секты. Было ясно, почему он опоздал, чтобы узнать, сбежит ли Мэн Хао. Если бы он это сделал, его бы заклеймили как предателя и убили. Мэн Хао повернулся и направился к Внешней Секте. Шангуань Песня холодно рассмеялась, глаза его светились недружелюбно. На самом деле, он ушел прошлой ночью, чтобы позвонить своему деду, Шангуань Сю. Выберите Meng Хао сбежал в ту ночь, и его поймали и убили. Шангуань Песня последовала Мэн Хао на входе. Когда они прибыли во Внешнюю Секту, один за другим он привлекал внимание других учеников, их выражения различались. Так или иначе, похоже, все ожидали этого, никто не сочувствовал Мэн Хао. Большинство на самом деле злорадствовали. Вскоре он прибыл на площадь Внешней Секты. Сверкали ярко драконообразные колонны, повсюду были ученики. Далеко впереди он увидел Ван Тенфея в белом халате, окруженного толпой студентов. Солнце отскакивало от его белоснежного пальто. Длинные волосы легли ему на плечи. Он выглядел идеально, безупречно, как Бессмертный на картине. Его манера поведения привлекала к нему людей. Он был похож на Избранного. Он ласково беседовал с окружающими его учениками, дружелюбно относился ко всем, независимо от уровня Культивации. Он кивнул, дал подсказки о культивировании, что сделало его чрезвычайно почтительным. Он, казалось, перевернул головы всех студенток. Они должны были быть рядом с ним, как будто каждый его жест сводил их с ума. Даже старейшины секты на высокой площадке смотрели на него с любовью и восхищением. Куда бы ни отправился Ван Тенфей, он становился центром внимания. Его внешность, его доброта, его совершенство слились воедино в ослепительный свет, который сжег глаза Мэн Хао. Он сжал кулаки. Пока ученики приходили и таблетки раздавались, добрый и сердечный Ван Тэнфэй даже не смотрел в сторону Мэн Хао. Он знал, что Мэн Хао следит за ним. Но для него это не имело значения, словно за ним следил сверчок. Он не спустится так низко, чтобы пялиться на него. Когда все закончилось, и колонны в форме дракона потемнели, раздался мягкий голос Ван Тенфея. "Иди сюда!" Это была короткая фраза, но как только она прозвучала, все увидели, как Ван Тэнфэй перевел взгляд на Мэн Хао.